Трикоз елена Николаевна
Время появления одного из древнейших государств относится большинством египтологов к XXXIV–XXXI вв. до н. э.[1] Правовые принципы и отдельные нормативные
предписания древних египтян отражались в различных мифических преданиях о богах, жизнеописаниях фараонов, храмовых хрониках, жреческих трактатах, типологизированных поучениях образу жизни и профессиональным занятиям (например, «Поучение Ипуcера», «Поучение Мерикара», «Поучение Птахотепа»), а также в «Книге мертвых»,[2] «Текстах пирамид»
[3] и других надписях на стенах храмов, на фресках, обелисках и папирусах.
К древнейшим источникам египетского права относятся обычаи, тесно связанные с мифическими предписаниями и религиозными нормами. Согласно легенде начало древнейшему законодательству Египта положил бог Тот, якобы передавший египетским жрецам 42 священные книги, первые тринадцать из которых были посвящены полномочиям фараона и основным законам. В «Мемфисском трактате», составленном жрецами бога Птаха в период древнего царства, описываются деяния богов-творцов, не только создавших номы и храмы, учредивших ритуалы и жертвоприношения, но также провозгласивших всеобщую гармонию, особый общественный порядок и истину в форме важнейшего для египтян принципа справедливости, называемого маат и воплощенного в одноименном образе богини Маат. В «Поучении Мерикара» говорится о древних канонах египтян, обычаях-императивах поведения: «Уподобляйся своим отцам и своим предкам… смотри, их речи сохранны в (древних) письменах. Разворачивай (папирусные свитки), чтобы ты мог их читать и поступать сообразно знанию… Твори маат, и ты будешь долго пребывать на земле».[4]
В древнеегипетской мифологии можно встретить описание различных правовых процедур и юридических символов. Именно египтяне стали рассматривать весы в качестве символа правосудия, справедливого суда. К весам приравнивали самого фараона: «Ты весы… Твой язык — стрелка весов, твое сердце — гири, твои уста — коромысло». символом, олицетворявшим саму справедливость, выступало соответствующее верховное божество: сначала бог Осирис, «владыка справедливости и двух истин» (для земного и для загробного миров), а впоследствии — богиня справедливости и порядка Маат, которая символически изображалась в виде «пера истины». В загробном суде Осириса, происходившем во «Дворце двух истин», этот символ Маат помещался на одну чашу весов правосудия, а душа (или сердце) умершего — на другую. Иероглифический знак, представляющий собой рисунок птицы, помещенной между двумя полукругами, обозначал понятие «законный», которое, по словам английского исследователя Т. Юнга, «довольно естественно происходит от божества в его способности судить».[5]
Магические предсказания и ритуалы, игравшие роль свода мифологически закрепленных законов и детально регламентировавшие жизнь каждого египтянина, по традиции осуществлялись жрецами.
Жречество выступало в древнем Египте своеобразным гарантом высокой управляемости населением и некоторой унифицированности правопорядка. Начиная с эпохи древнего царства роль верховного жреца — «вещателя маат» выполнял джати, совмещавший административные обязанности с жреческими и собственно судейскими функциями. Жрецы нередко по соглашению с фараонами оглашали в каждом номе специальный календарь благоприятных и несчастливых дней. Согласно этим магическим предписаниям египтяне не имели права в определенные дни осуществлять торговлю, обращаться в Суд, отправляться в морскую экспедицию и пр. Специальные представители номового жречества на местах утверждали в окончательном виде и все постановления общинных судов по имущественным и семейным спорам.
Определенная часть жрецов специализировалась на толковании указаний храмовых оракулов, которые давались не словесно (как, например, в древнегреческих Дельфах), а большей частью знаками и кивками. В связи с этим у некоторых статуй египетских богов были сконструированы подвижные нижние челюсти, которые жрецы приводили в движение специальными приспособлениями и «предсказывали» то, что было ранее оговорено с фараоном или военной знатью. При этом решение, вынесенное оракулом в стенах храмового суда, не могло быть опротестовано даже высшими государственными чиновниками.
Существует мнение, что жрецы с целью сакрализации своих знаний о древних обычаях и законах стремились максимально усложнить систему рисуночного, иероглифического письма[6] и использовали собственную фонетическую иератику, чтобы не допустить грамотное население Египта к получению сведений о субъективных правах и правовых запретах.
Большое значение в качестве источника права имело законодательство фараонов. Оно было весьма подвижным, а сам фараон рассматривался как постоянно действующий живой источник своих законов. возможно, именно потому, что застывший письменный законмог ограничиваться в своих инициативах, попытки крупных систематизаций законодательства были так редки в истории права Древнего Египта. Своеобразные своды древнеегипетского права были составлены при четырех следующих фараонах: при фараоне первой правящей династии Менесе (конец IV тыс. до н. э.), при фараоне Сазихисе в эпоху Древнего царства, при фараоне ХХ династии Рамсесе II великом[7] и при фараоне XXIV династии Бокхорисе (720–715
гг. до н. э.).[8]
Французский египтолог Ж.-Ф. Шапмольон в своем кратком описании правления Рамсеса Великого указывает на то, что «он хотел упрочить благополучие его (Египта. — Е. Т.) жителей и обнародовал новые законы», среди которых «наиболее важным был тот, который предоставлял все классам его подданных Право собственности во всей его полноте». Рамсес великий разделил свое государство на 36 провинций, которыми управляли назначенные чиновники в соответствии «с полным кодексом писаных законов».[9]
Фараон Бокхорис известен как крупный социальный реформатор и законодатель, деятельность которого послужила образцом для Солона в период проведения им реформ в Афинах (594 г. до н. э.).[10] В кодексе Бокхориса, состоявшем из свитков папируса, большое место отводилось регламентации торговых сделок и
иных договоров, фиксации формуляров частноправовых контрактов. От царских «законов» (хеп) отличались его «наказы», или инструкции (теп-ред), узаконения, регулировавшие должностное Право и адресованные джати, жрецам, воинам, ремесленникам и др.
В целом ряде случаев силу источника права приобретали судебные решения фараона и джати, административные распоряжения высших должностных лиц, а также международные договоры. Так, известен торговый договор египетской царицы Хатшепсут (1525–1503 гг. до н. э.) с царем Параху, главой государства Пунт (современное Сомали). Мирный договор 1296 г. до н. э., заключенный между фараоном Рамсесом II и хеттским царем Хаттусили III, является первым известным в истории международным договором, содержащим основные принципы древневосточной дипломатии: 1) оба государства отказывались от применения силы друг против друга и брали на себя обязательство решать все недоразумения путем переговоров;
2) стороны заключали военный союз на случай, если одно из договаривающихся государств станет объектом нападения со стороны третьего, и обязывались оказывать друг другу вооруженную помощь; 3) они заявляли об обоюдной выдаче преступников знатного и незнатного происхождения.
В древнем Египте, экономика которого имела преимущественно аграрный характер, особым образом регламентировались сфера имущественных отношений и сфера оборота земель. здесь был разработан свод (каталог) всех земель страны — «Книга росписи земель Верхнего и Нижнего Египта», где все земли были расписаны по держателям полей (храмы, управления царской администрации, конкретные лица) на текущий год. Будучи верховным собственником земельного фонда страны, фараон («властелин всего, что обходит солнце») мог жаловать пахотную землю в качестве вознаграждения за службу отдельным жрецам, воинам и другим своим подданным вместе с обслуживающими ее государственными рабами и инвентарем. Такие земельные пожалования («дом номарха») приобретали статус временного частного землевладения (джет), хотя государственные чиновники продолжали управлять этими землями и взимать с них часть дохода. Постепенно эти землевладения приобретали статус частной собственности («дом отца моего»). В правовых документах, освещающих введение государственных служащих в должность, указывалось, что, во-первых, должностное владение неделимо (кто владеет домом, тот владеет и всеми остальными частями этого совокупного владения); во-вторых, его нельзя было унаследовать без назначения на ту же самую должность; в-третьих, запрещено пользоваться двумя неделимыми должностными владениями во избежание путаницы при исполнении связанных с правом владения обязанностей.
Однако сохранение титула собственности на землю за фараоном усложняло порядок передачи права собственности на землю (этот порядок включал в себя ряд формальностей, ритуалов и пр.). Так, после составления письменного договора купли-продажи, скрепления его клятвенными заверениями и религиозного освящения совершался торжественный обряд ввода покупателя во владение в присутствии царского или храмового сановника. В состав царско-храмового хозяйства помимо землевладений входили царские виноградники, каменоломни, медные и серебряные рудники, зернохранилища и пр. Все водные источники в древнем Египте считались собственностью фараона и облагались в местных хозяйствах особым налогом, который распространялся на воду не только в каналах, водоемах, колодцах, но даже в бурдюках и на деревья, в тени которых эти бурдюки вешались.[11]
Согласно преданию жрецам издревле принадлежала третья часть земель Египта, предназначавшаяся для службы богам и предкам и исполнения священных обрядов. Храмовое землевладение отличалось особым режимом: пользовалось вечным покровительством фараона как «земля богов», освобождалось от ряда налогов и повинностей на основе специальных грамот защиты, нередко сопровождалось составлением так называемых контрактов сообщества или партнерства, которые заключались между жрецами и трудовым населением храмовой округи.
Остальной земельный фонд поступал в непосредственное управление общинных старост (ксерпов), которые получали участок земли («дом») за пределами общины из фондов фараона или местного храма. Но земли крестьян также считались собственностью фараона, и за пользование ими землевладельцы-общинники платили налог в качестве арендной платы. Земельный надел мог передаваться по наследству только по мужской линии и при условии правильного культивирования почвы наследодателем.
«Царские хемуу» получали личные наделы в поместьях храмов и вельмож с обязанностью выплачивать Налоги продуктами сельского хозяйства. Выделялось также землевладение «дворцовых хентиуше» (букв. «стоящие перед прудом»), служащих поминальных храмов египетских фараонов, которые являлись мелкими собственниками средств производства. Необходимо признать, что основу древнеегипетской экономики составляли не эксплуатация труда рабов или крепостных, а труд свободных египтян, относившихся к среднему классу древнеегипетского общества.[12]
иная недвижимость (жилые дома, сады и пр.) и все движимые вещи могли отчуждаться свободным египтянам без соответствующей обязанности нести службу и с почти неограниченным правом распоряжения. «Так как сказал фараон: “Повелеваю, чтобы муж всякий творил в отношении имущества его по желанию его”».[13]
Отдельную категорию составляла семейная собственность, находившаяся под контролем старшего члена семьи, особо оберегавшего так называемую культовую собственность для погребальных целей. К категории священных земель, на которых, в частности, запрещалось возводить частные постройки или разбивать сады, относились земли под дворцово-храмовыми сооружениями, усыпальницами, стелами, обелисками, гробницами священных животных и птиц (например, священных соколов).
В многочисленных документах и надписях, касающихся оформления различных обязательств, встречаются клятвы, которые стороны произносят по требованию суда или по собственной инициативе. Так, при заключении в суде договоров найма рабов их владельцы клятвенно удостоверяли получение денег за весь оговоренный в договоре период найма, обязуясь одновременно возместить работой этих же рабов возможные дни их болезни. Владелец сдаваемого в наем осла клятвенно заверяет нанимателя, что никакое третье лицо не имеет на него прав.
Заключение возмездных договоров облегчалось тем, что в древнем Египте издавна продукты или изделия оценивались с помощью единицы под названием «шетит» или чисто весовой единицы «дебен» (90 г золота, серебра, меди). Тот, кто хотел продать дом или раба и договаривался о его стоимости в шетит, получал зерно или скот на эту сумму. после передачи покупной стоимости стороны произносили клятвы при свидетелях, а суд регистрировал сделку. После этого рабы становились собственностью нового владельца и, как правило, сразу же получали египетское имя. В формулярах договоров купли-продажи раба имелась непременная оговорка, что раб продается вместе со своими детьми, которые у него уже имеются и которые родятся в будущем.
широкое распространение получили договоры перевозки грузов. владельцы судов состояли, как правило, на государственной службе и являлись материально ответственными лицами, вследствие чего были обязаны возмещать владельцу ущерб в случае гибели, порчи и пр. товара. Во время длительного пути (например, при доставке зерна из Нубии или Фив) груз охраняли воины соответствующих гарнизонов. При получении груза в пункте назначения местные работники (например, работники зернохранилища) были обязаны в кратчайшие сроки послать в столицу писцам казначейства отчет о получении и распределении груза.
Ряд контрактов сопровождался оформлением особого «документа об обеспечении», который фиксировал временный характер договорных отношений, ограничивая их, как правило, трехгодичным сроком (сделки займа, ссуды, «контракты порабощения», оформлявшие рабство-должничество). Гарантиями прав сторон служили наряду с составлением «документов об обеспечении» и расписок также скрепление основного договора клятвой и право на обращение в спорной ситуации в «дом судей».
В специальные «дома записей» (или «дома списков» — центральный, столичный, и номовые), которые являлись своеобразными государственными архивами, поступали на длительное хранение большинство деловых документов, удостоверявших характер и происхождение той или иной земельной и прочей собственности, включая сведения о должностях и служебных владениях, копии документов по купле-продаже, аренде и др. Дошедшие до нас источники подтверждают высший юридический Авторитет всякого рода справок-сведений, выдаваемых по запросу чиновников и судей «домами записей».
За нарушение обязательств древнеегипетское законода предусматривало штраф, равный двукратной стоимости предмета обязательства. В судебной практике встречались дела об оговорках, связанных с нарушением обязательств по не зависящим от сторон причинам. В таких случаях договоры расторгались в судебном порядке, а стороны возвращались в первоначальное положение.
Важной составной частью формировавшейся древнеегипетской правовой системы стали нормы брачно-семейного и наследственного права. Хорошо известны слова Геродота о положении женщины в египетском обществе, которое явно было более независимо по сравнению с положением женщины в других странах древности: «Женщины у них посещают площадь и торгуют».[14] Продолжая играть на протяжении всей истории Древнего Египта значительную роль в социальной и хозяйственной жизни всего общества, женщина и в семье занимала довольно высокое п
оложение в качестве «владычицы дома». В связи с этим получил распространение брак-партнерство с правом голоса свободной женщины при оформлении брачного контракта, в котором закреплялось не только раздельное супружеского имущество, но и свобода развода. каждый брачный договор сопровождался символическим обрядом обмена «брачными» браслетами (впоследствии — железными кольцами) и передавался на утверждение джати. последний четко следил за тем, чтобы в тексте контракта содержалась детальная опись имущества жены, определялись суммы обязательных для мужа выплат на содержание его супруги. Для египтян понятия «построить дом» и «взять жену» были синонимами. Свадебный обряд был достаточно прост, так как основная часть брачной церемонии заключалась в переходе невесты с ее приданым из отцовского дома в дом жениха. После свадьбы муж продолжал обычно называть жену «сестра» (сенет), а не «супруга» (хемет), как ее называли родственники по линии мужа.
Вполне официально заключались браки между родственниками (например, дядьями и племянницами), а также признавались полигамные браки для фараонов и отдельных чиновников. Старшая жена в гареме фараона (как правило, приходившаяся ему старшей сестрой) ведала к тому же организацией дворцового ритуала, занимая должность «хозяйки дома царя». В современной литературе нередко говорится о частом заключении браков между братьями и сестрами, однако это было характерно лишь для высшего сословия и царского рода. Так, один из царских судей Камбизу, отвечая на связанный с этим вопрос, сказал: «Никакой закон этого не разрешает, но законкроме того, в Древнем Египте среди фараонов и высших сословий сложилась практика замены умершего супруга его братом или близким родственником, когда новорожденный умерш
его сразу объявлялся «богом данным отпрыском».
Отец не имел права отказаться от своего ребенка в случае, если его матерью была не «владычица дома», т. е. не законная супруга, а рабыня. Страбон отмечает удивительный Обычай древних египтян, которому они придавали большое значение, — выкормить и вырастить всех родившихся у них детей. Супруг вполне легально мог содержать в своем доме наложниц, а его неверность, как правило, не каралась никакими санкциями. За проступок или ослушание муж был вправе наказывать свою жену, однако жестокое избиение могло стать поводом к судебному разбирательству и привести к вынесению приговора, предусматривающего сто палочных ударов с лишением права на совместно приобретенное имущество. Юридическая практика Позднего царства свидетельствует, что брачные контракты не препятствовали женщине в соответствующих случаях развестись и завести новую семью. Для этого достаточно было иметь приданое определенной стоимости, составленный брачный контракт и оговоренные в нем условия относительно будущего совместно нажитого имущества. После кончины одного из супругов общим имуществом продолжал пользоваться оставшийся в живых, а в отношении своей доли (две трети вносил муж и только одну треть — жена) имел полное Право распоряжения. Одним из самых неблагоприятных последствий развода по инициативе мужа была его обязанность передать все свое имущество в управление старшему сыну с последующим разделом между всеми детьми. Это правило не распространялось на особый имущественный комплекс целевого назначения, выделенный для исполнения обязанностей по уходу за погребениями родителей.
На протяжении всей истории древнеегипетского права сохранялась раздельность имущества мужа и жены, и хотя жена могла по завещанию наследовать мужу, естественными его наследниками были все же только дети. Для передачи жене своего имущества муж должен был, как правило, ее удочерить. своей собственностью женщина была вправе распоряжаться самостоятельно, завещать, продавать и приобретать. По женской линии могло также переходит землевладение и связанный с ним должностной титул отца, мужа или брата.
«Старшим сыном» и наследником согласно воле главы семьи мог быть объявлен любой из детей, в том числе от предшествовавших браков. важнейшей обязанностью и священным долгом сыновей являлись достойные похороны отца и постоянная забота о его гробнице. Дочь наследовала наравне с братьями, и наследство могло передаваться как по мужской, так и по женской линии. Если женщина оказывалась старшей, а братья и другие сестры были малолетними, она назначалась «управительницей» над всеми наследниками. остальные дети, как правило, отстранялись от наследства, работали на положении низших членов в хозяйстве патриархальной семьи и со временем были обязаны выйти из ее состава в качестве немху.
Зарождавшемуся уголовному праву в древнем Египте были присущи специфические особенности. Римский историк Аммиан Марцеллин оставил интереснейшее описание древних египтян, свидетельствующее об особенностях их поведенческой психологии, причинах конфликтов и правонарушений. Они «легко приходят в возбуждение по любому поводу, спорщики и жестокие упрямцы. У них стыдится тот, кто не может показать множество шрамов на теле за отказ платить подати, и до сих пор не могли еще изобрести орудие пытки, которое могло бы у какого-нибудь закоренелого разбойника в этой стране вырвать против воли настоящее его имя».[16]
В «Книге Мертвых» (гл. 26–30, 64 и 125) содержался перечень сорока двух самых тяжких для египтян грехов-преступлений. Наиболее тяжкими признавались преступления против фараона и государства и религиозно-культовые преступления. К первым относились: измена во время ведения военных действий, заговор против монарха, мятеж, разглашение государственной тайны, «переход Реки» (посещение соседнего нома без разрешения), а также должностные преступления. Так, при фараоне Хоремхебе (1319–1292 гг. до н. э.) началась борьба против коррупции среди чиновников и, в частности, против взяточничества, в случае которого при наличии показаний двух свидетелей виновный подвергался смертной казни. Еще один состав государственного преступления выделился в связи с теми особенностями, которые отличали древнеегипетские клятвы. В закреплявших их юридических документах обычно предусматривалось наказание, которому могло быть подвергнуто лицо, произносившее клятву, в том случае, если показание окажется ложным или если условие, подкрепленное клятвой, не будет выполнено. Если ложное обвинение грозило ответчику имущественным штрафом, то на истца помимо палочного наказания накладывался штраф.
Вторая категория тяжких преступлений обособилась в связи с тем, что уголовно-правовые представления египтян впитали в себя различные мифологические образы, в том числе тотемические. В частности, в каждом номе существовала особая административная должность «смотрителя за священными животными». Так, шакал был особым животным с точки зрения древнеегипетской религии, так как его голова присутствовала в изображениях некоторых богов (например, бога Анубиса и бога Упуата). В связи с тем, что одной из ипостасей бога солнца Ра был «великий огненный кот», преследовалось любое посягательство на жизнь представителей семейства кошачьих. Так, в случае гибели кошки виновный приговаривался к смертной казни независимо от того, намеренно или случайно она была убита. С архаичными мифологическими представлениями египтян было связано также особое отношение к традициям в ношении одежды и украшений (это делалось, чтобы быть узнаваемыми номовыми божествами и добрыми духами). Поэтому переодевание в платье лица другого сословия, должностного ранга или даже пола обрекало виновного на публичное наказание, сопряженное с посмертным «раздвоением» его души на суде Осириса и вечными ее поисками на «полях мрака Амени».[17]
Особо жестоко преследовались такие преступления, как посягательства на храмовую Собственность, кража погребального имущества и ограбление некрополя. Так, один правитель Фив возбудил дело об ограблении некрополя, сославшись на то, что это — «преступление великое, подлежащее наказанию через казнь сажанием на кол».[18] Согласно указу Сети
I кража храмового имущества наказывалась 100 ударами и взысканием в пользу храма штрафа в стократном размере стоимости украденного. За кражу храмового скота вору отрезали нос и уши, после чего его отдавали в рабство храму, а членов его семьи делали зависимыми людьми того же храма. Кроме того, всякие святотатцы лишались права на совершение погребальных церемоний и обрекались на загробные кары.
Отдельную категорию составляли преступления против личности (убийство, нарушение правил врачевания, повлекшее смерть больного) и против семьи и нравственности (прелюбодеяние, изнасилование). постепенно обособилась и группа преступлений против частной собственности (кража, грабеж, мошеннические действия в виде обмеривания или обвешивания и пр.). В качестве наказания за эти преступления предусматривалось, как правило, возвращение похищенного имущества и выплата в качестве штрафа дву- или трехкратной стоимости украденного в пользу потерпевшего. Ростовщичество преследовалось в связи с тем, что оно относилось к низким ремеслам, не достойным добропорядочного подданного; им могли заниматься только чужеземцы (евреи, критяне, финикияне). В «Поучении Аменемопе» содержится следующее предписание: «Не тщись найти выгоду, чтобы обеспечить свои [плотские] возжелания. Если ты приобрел богатства грабежом, они не проведут и ночи с тобой; на рассвете они уже вне дома твоего».[19]
Основной целью наказания было устрашение. В «Поучении Мерикара» были заложены некоторые общие принципы и основы системы наказаний: «Остерегайся карать опрометчиво! Не убивай — нет тебе в этом пользы, наказывай побоями и заключением; благодаря этому будет заселяться эта страна; исключение лишь для бунтовщика, чей замысел раскрыт».[20] В систему наказаний входили: смертная казнь (сажание на кол, отдача на съедение крокодилам и
пр.); заключение в тюрьму; обращение в рабство; ссылка на каторжные работы в Эфиопию, Нубию и другие страны; телесные и членовредительные наказания; лишение звания и превращение должностного лица в ремесленника или земледельца; денежный штраф; конфискация частных рабов в пользу государства.
Фараон мог использовать свое право помилования преступников. Так, в тексте постановления, принятом жрецами всех храмов Египта в Мемфисе в 195 г. до н. э. и высеченном на «Розеттском камне», о фараоне Птолемее V Эпифане (204–180 гг. до н. э.) говорится следующее: «Что же касается заключенных в тюрьмах и тех людей, против которых уже давно были начаты судебные процессы, то он освободил их всех от обвинений»; «он приказал, чтобы туземные воины и другие лица, возвращающиеся на родину, которые были враждебно настроены (по отношению к властям) в период смуты, по возвращении оставались во владении своей собственностью». В то же время «предводителей восставших при его отце, разоривших страну и творивших несправедливости по отношению к храмам, он, явившись в Мемфис и мстя за отца и за свою корону, наказал их, как они того заслуживали, когда настало время для совершения церемоний, сопровождающих принятие короны».[21]
В «Популярном очерке о древних египтянах» английского ученого XIX в. Дж. Г. Уилкинсона так описывается древнеегипетская система правосудия: «Дух египетского права (как показывает Диодор) состоял не только в том, чтобы установить отдаленную перспективу наград и наказаний или просто угрожать мщением богов, но в том, чтобы применять более убедительные стимулы настоящего возмездия. кроме того, египтяне проявляли заботу о том, чтобы правосудие отправлялось в соответствии с достоинством дела, и чтобы перед трибуналом не оказывалось предпочтения или уважения лицам. Ими было принято также другое важное правило, согласно которому правосудие следует отправлять милостиво; и оно должно быть, следовательно, доступно для бедных так же, как для богатых. Самый дух их законов заключался в том, чтобы оказать защиту и помощь подвергшимся насилию, и все, что вело к поощрению беспристрастного судебного решения, в особенности восхвалялось египетскими мудрецами».[22]
Неотъемлемым элементом судопроизводства в Египте считались клятвы, которые произносили для подтверждения своих показаний свидетели и стороны. Однако данная заинтересованными лицами клятва не считалась безусловным доказательством, и суд производил расследование независимо от нее, применяя пытки, очные ставки, обыски. Пытки часто практиковались во время допроса, когда обвиняемого подвергали битью палками по спине, ладоням и стопам.
В тех случаях, когда обвинение или иск не имели под собой твердых доказательств, клятва еще во времена нового царства освобождала от обвинения. По традиции произнесение клятвы при судоговорении оставалось обязательным, но при этом обращение к именам богов и фараона стали сопровождать указанием на ту кару и конкретную санкцию, которая должна будет постигнуть виновного при даче ложного клятвенного показания. Нередко опираясь на клятву и входящие в ее состав санкции, которые диктовались нормами обычного права и закона, суд и выносил свой приговор.
Так, в одном из процессов по обвинению в оскорблении фараона суд потребовал от обвинителей, установив лживость выдвинутых ими обвинений, дать клятвенное обещание об окончательном отказе от своих исковых притязаний. От лиц, признанных оракулом неправыми и таким образом проигравших дело, также требовалось произнесение клятвы в том, что они согласны с приговором и не будут его обжаловать.
помощники фараона, участвовавшие во всех крупных судебных процессах и расследованиях, именовались «кравчими» (убау). Главные убау (верховные судьи-номархи Верхнего и Нижнего Египта) вершили Суд от имени царя, царского женского дома и шести верховных судебных присутствий. Джати лично контролировал всю судебную процедуру в храмовых судах-кенбетах. Однако жрецам кенбета удавалось освобождать свои судебные решения от контроля джати благодаря распространенной практике обращения к судебным «божественным» оракулам, что давало возможность разбирать многие судебные дела, не связанные непосредственно с храмами и их владениями.
список литературы
[1] См., напр.: Эмери
У. Б. Архаический Египет / пер. с англ. Н. Н. Каменской, А. С. Четверухина. СПб., 2001. С. 36.
[2] Сборник религиозных текстов, созданный во времена XVII
I и последующих династий.
[3] Ритуальные, магические, мифические формулы, религиозные гимны и молитвы, восхваления фараонов, располагавшиеся, как правило, в пирамидах на стенах комнат с саркофагами.
[4] История древнего Востока. Тексты и документы. Учебное
пособие / под ред. В. И. Кузищина. М., 2002. С. 18.
[5] Цит. по.: Томсинов
В. А. краткая история египтологии. М., 2004. С. 126.
[6] Иероглифическая (от греч. «священная надпись») письменность выступала в трех формах: классическая (полное начертание иерогл
ифов), иератическая (от греч. «жреческий»; иероглифы, приспособленные для скорописи) и демотическая («народный», упрощенный вариант иератики). См. об этом: Томсинов В. А. Краткая история египтологии. С. 34.
[7] Вплоть до начала ХХ
в. исследователи отождествляли Рамсеса великого с именем Сезостриса, легенды о правлении которого были записаны еще Геродотом Галикарнасским и Диодором Сицилийским. впоследствии было установлено, что прототипом фараона Сезостриса являлся скорее всего сын правителя XII династии Аменемхета I — Сенусерт I, правивший 45 лет в ХХ в. до н. э. (Струве В. В. Манефон и его время. СПб., 2003. С. 353, 385).
[8] В хронологической таблице священника-ученого эпохи Возрождения А.
Кирхера он упоминается в качестве единственного представителя XXIV династии по имени Боккхорус (Bocchorus), который называется также законодателем (Legislatorum). См. об этом: Томсинов В. В. Краткая история египтологии. С. 167.
[9] Цит. по: Там же. С.
165.
[10] Считается, что Солон в качестве архонта-за
конодателя отправился в Египет в 571 г. до н. э. однако Плутарх считает иначе: Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 2 т. Т. 1. М., 1994. С. 109.
[11] об особенностях института царской собственности на землю см.: Берлев
О. Д. «Наследство Геба» (представления о природе древнеегипетского землепользования) // Подати и повинности на древнем Востоке. СПб., 1999. С. 6–33.
[12] Берлев
О. Д. 1) Трудовое население Египта в эпоху Среднего царства. М., 1972; 2) Общественные отношения в Египте эпохи Среднего царства: социальный слой «царских Hmww». М., 1978.
[13]
Цит. по: Robins G. Women in Ancient Egypt. London, 1993. Р. 64.
[14]
Цит. по: Manniche L. Egyptian Luxuries: Fragrance, Aromatherapy, and Cosmetics in Pharaonic Times. Cairo, 1999. Р. 56.
[15]
Цит. по: Fischer H. G. Egyptian Women of the Old Kingdom. New York, 1989. Р. 112.
[16]
Аммиан Марцеллин. Римская история. XXII. 16, 23 (СПб., 1994. С. 276).
[17] Breasted J. H. Ancient Records of Egypt. Vol. I. New York, 1962.
Р. 255.
[18] Там же.
[19] История Др
евнего Востока. Тексты и документы. С. 26.
[20] Там же. С.
17.
[21] Хрестоматия по истории Древнего мира
/ под ред. В. В. Струве. М., 1951. Т. 2. С. 274–277.
[22] Цит. по: Томсинов
В. А. краткая история египтологии. С. 184.