Введение.
законРСФСР „О судоустройстве“», Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях возродили в России Суд присяжных — важнейшую гарантию защиты прав граждан и самую демократическую форму судопроизводства. В процессе доработки закона был достигнут компромисс: рассмотрение дел присяжными вводилось лишь для областных (краевых) судов, к подсудности которых по первой инстанции относятся дела о наиболее тяжких преступлениях (убийство, изнасилование, хищения в особо крупных размерах, преступления против безопасности государства).
традиционно основную роль суда присяжных в уголовном судопроизводстве видят в обеспечении права человека быть признанным виновным в преступлении не иначе как по решению равных обвиняемому людей, народных представителей. Для граждан это важная гарантия от необоснованной репрессии со стороны государства.
На настоящий момент суд присяжных в российской Федерации действует уже несколько лет. Судами присяжных и Кассационной палатой Верховного суда РФ наработан значительный массив практики, в котором отразилась спорность и неоднозначность трактовок судами некоторых норм действующего уголовно-процессуального законодательства, регулирующего деятельность суда присяжных. Кроме того, результаты рассмотрения уголовных дел судами присяжных вызывают как среди практиков, так и среди теоретиков уголовного процесса неоднозначную оценку. Высказываются критические замечания и в отношении законодательства, регламентирующего работу суда присяжных.[1]
Введение суда присяжных в россии было встречено неоднозначно. Одни восторженно хвалили его как одно из проявлений демократизма государственного устройства тех лет, а другие высказывали сомнения и критиковали, порой довольно остро. Среди последних были не только консерваторы и реакционеры, но и такие признанные всеми выдающиеся мыслители, как Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой. В этом нетрудно убедиться, прочитав романы «Братья Карамазовы» и «Воскресение».
Глава 1. Возрождение суда присяжных в России
Возращение к такой форме правосудия как Суд присяжных произошел уже в наше время. С этого времени идёт жаркий спор об обоснованности этого преобразования, и об перспективах развития суда присяжных в России.[2]
16 июля 1993 года, когда были приняты Закон РФ № 5451-1 «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР«, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный Кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях» и Постановление Верховного Совета РФ № 5451/1-1 о порядке введения в действие этого закона, фактом современной российской правовой действительности стал суд присяжных. Этими нормативными актами было положено начало возрождению суда присяжных, известного пореформенному русскому уголовному процессу.
Споры на счёт обоснованности и правильности введения суда присяжных всегда носили «воинственный» характер1 и не имели перспективы разрешения, поскольку принципиально противоположные позиции оппонентов были основаны на столь же принципиально противоположных оценках одной и той же главной черты суда присяжных — непрофессионализм судей из народа, имеющих решающее слово по основному вопросу уголовного процесса — о виновности либо невиновности подсудимого. Не рискуя вдаваться в эти дискуссии, обозначим как доказанные несколько исходных моментов, присоединившись к числу сторонников суда присяжных в его классическом варианте (то есть основанном на отдельной от судьи профессионала деятельности коллегии присяжных заседателей, принимающей самостоятельное решение о доказанности либо недоказанности виновности подсудимого):
1. Суд присяжных — лучшая из известных человечеству форм отправления правосудия по уголовным делам, лучшая из форм народного участия в нём.
2. Суд присяжных — это не просто уголовно-процессуальный институт (один из многих), это особый социальный институт, своего рода культурный образец, сам факт существования которого в стране (независимо от того, сколько рассматриваемых уголовных дел приходится на его долю) свидетельствует о существовании в этой стране независимой судебной власти и состязательного правосудия.
3. Аргументы, основанные на признании неготовности россии к возрождению суда присяжных, равноценны аргументам против любого движения России к прогрессу.
4. Попытки «трансформировать» Суд присяжных под видом его адаптации к российским условиям, как то: объединить присяжных в одной коллегии с судьёй-профессионалом, устранить их от решения главного вопроса уголовного процесса, наделив правом решать, например, вопрос о наказании, равноценны отказу от суда присяжных как такового.
5. Совершенствование суда присяжных необходимо и возможно, но только при условии сохранения его существа: судьи от народа в отдельной коллегии принимают самостоятельное решение по вопросу о виновности либо невиновности подсудимого.
В настоящее время трудно найти аспект деятельности суда присяжных, который не был бы исследован с достаточной полнотой: авторами в самых разных плоскостях проанализированы социологические, социально-психологические, судоустройственные, процессуально-правовые и организационно-тактические проблемы этой формы судопроизводства.
Определяя место суда присяжных в отечественной системе судопроизводства и учитывая анализировавшиеся ранее факторы, определяющие выбор законодателем различных форм уголовно-процессуальной деятель, считаем необходимым обозначить мотивы, которые ни при каких условиях не могут и не должны быть решающими в определении судьбы суда присяжных в России.
Дороговизна суда присяжных.
Этот аргумент всегда активно используется противниками суда присяжных. первый экспериментальный опыт России по его возрождению, оцененный, как и следовало ожидать, одними авторами как положительный, другими — как отрицательный, в экономической части аргументации был очевидно не в пользу суда присяжных.
Значительные затраты на воссоздание и обеспечение деятель суда присяжных — это действительно тяжкое финансовое бремя. Но этот аргумент не нов и для современной России не специфичен. мало того, скудное финансирование — это проблема, касающаяся отнюдь не только суда присяжных, а судебной власти в целом, однако отказаться от судебной власти вообще на этой почве никто пока не предложил.
Не считаться с экономическими аргументами сегодня нельзя, однако весьма отрадно, что на официальную перспективную позицию государства в отношении суда присяжных это, в целом, не повлияло. В упомянутом выше Заключении по результатам парламентских слушаний «О ходе реализации концептуальных положений судебной реформы в Российской Федерации» констатируется, что отсутствие финансирования, явившееся главной причиной того, что до сих пор не произошло распространения суда присяжных на всей территории России, не снимает с государства этой его конституционной обязанности.
большое количество оправдательных приговоров, постановленных с участием присяжных заседателей.
Противниками суда присяжных высказывается ещё один аргумент: Суд присяжных противоречит традициям, сложившимся в России в течение нескольких последних десятилетий.
Иногда этот аргумент приобретает крайнюю в своем примитивизме форму: будто бы суд присяжных возрождается в россии исключительно из-за желания конкретных реформаторов скопировать некие образцы демократии с идеализируемого Запада или обожествляемой российской истории. Такой взгляд, к сожалению, довольно широко распространен среди практических работников.
Нельзя не признать, что стремление ломать историю — не лучший помощник в осуществлении социальных преобразований. Нельзя не признать и другого: сложившаяся за советские годы российской истории система уголовного процесса в принципе не воспринимала идеи суда присяжных. Схема «советского суда шеффенов» устоялась, и параллельное существование её с ещё какой-то формой народного участия в правосудии трудно было даже представить, хотя предложения на этот счёт в разные годы высказывались.
Остановимся на этом подробнее, имея в виду, что проблема имеет непосредственное отношение к тому, насколько органично Суд присяжных включается в отечественную правовую традицию в единстве как дореволюционного, так и советского периода российской истории.
Предложения об увеличении количества народных заседателей в суде первой инстанции, высказанные М.С.Строговичем, Т.Н.Добровольской, Н.А.Чечиной, П.С.Элькинд, принципиальных возражений не вызывали. Что же касается предложения о создании суда с двумя раздельными коллегиями, одна из которых (народные заседатели) решала бы вопросы факта, а другая (профессиональные судьи) — вопросы права (Р.Д.Рахунов, В.П.Нажимов, Ю.М.Грошевой, Н.В.Радутная), то на них обрушились потоки резкой критики. И.Д.Перлов, в частности, писал, что разделение полномочий судей привело бы к утрате главного преимущества единой судебной коллегии — органического сочетания юридической зрелости профессиональных судей и жизненного опыта народных заседателей, а в этом заключена сила и мудрость советского суда. По мнению М.Л.Якуба «предложение построить судебное присутствие по модели суда присяжных представляется неприемлемым. Это не только не имеет принципиальных оснований, но и неправильно с деловой, практической точки зрения. Устранение заседателей от решения вопроса о наказании неоправданно. Тем более, что степень активности заседателей при его решении выше, чем во всех других вопросах. Конечно, устранив профессиональных судей от участия в решении вопроса о виновности, можно решение вопроса о наказании предоставить судьям совместно с заседателями. Но проведение совещания по вопросу о виновности без участия судей лишит народных заседателей юридически квалифицированной помощи судьи, что ничем не оправдано и может отрицательно отразиться на качестве принимаемых решений. судья, стремящийся оказать незаконное давление на народного заседателя <...>, имеет для этого достаточно возможностей и вне совещания». Указанные цитаты приведены здесь для того, чтобы показать, что аргументы против суда присяжных были разработаны и появились в литературе задолго до законодательного воплощения этой идеи.
однако обращает на себя внимание и другое обстоятельство: идея об организации советского суда по модели суда присяжных без употребления этого термина, но с точным указанием сущностных признаков этого суда, с завидным постоянством появлялась в советской уголовно-процессуальной науке на переломных этапах развития законодательства, отвергалась и появлялась вновь. Р.Д.Рахунов высказал идею о раздельных коллегиях судей и народных заседателей в период разработки нового законодательства в конце 1950-х годов, затем уже в середине 70-х годов, в период разработки новых советских Конституций, эта идея вновь стала предметом научного обсуждения.
Получается, что идея суда присяжных российской правовой мысли не только дореволюционного, но и советского периода не была столь уж чуждой. То же обстоятельство, что введение суда присяжных в России требует ломки многих стереотипов профессионального юридического мышления не только в практической, но и в научной среде, было очевидным всегда и для всех.
При анализе комплекса правоотношений, сопровождающих деятельность суда присяжных, была выявлена его уникальная особенность: правосудие осуществляется двумя независимыми друг от друга органами судебной власти, что приводит к тому, что властвующие субъекты во внутренних правоотношениях меняются местами в зависимости от этапа движения дела и решаемой в данный момент частной процессуальной задачи. Ранее было отмечено также, что Суд присяжных — единственная процессуальная форма, внутри которой, органично дополняя друг друга и взаимно компенсируя недостатки, сочетаются единоличное начало в деятель председательствующего судьи и коллегиальное начало в деятельности скамьи присяжных.
указанные обстоятельства имеют несколько следствий, образующих в совокупности характеристику суда присяжных как самой совершенной формы народного участия в правосудии.
Первым следствием распределения властного начала между единолично действующим председательствующим и коллегией присяжных является нетипичная для других коллегиальных форм уголовно-процессуальной деятельности персонификация ответственности судьи-профессионала за произведённые лично им действия и за принятые лично им решения. В отличие от всех иных коллегий здесь председательствующий судья не имеет возможности сослаться на большинство голосов заседателей (профессиональных или не профессиональных) и несёт личную ответственность (в самом конкретном, юридическом, негативном понимании) за всё, что сделано в процессе лично им.
Второе следствие — зависимость официальной единоличной правовой позиции профессионального судьи, выраженной в приговоре, от коллегиальной правовой позиции скамьи присяжных (в подавляющем большинстве случаев), исключающая единоличный судейский произвол. При опросе судей Московского областного суда выяснилось, что перед удалением присяжных в совещательную комнату для вынесения вердикта каждый из председательствующих судей испытывает волнение, не характерное для обычной судейской деятельности, как единоличной, так и в составе коллегии с участием народных заседателей. Это волнение — синоним той социальной ответственности за качество правосудия, которая, как отмечалось ранее, лишена юридического качества и по общему правилу не может быть обеспечена ни правовыми, ни организационными мерами. Суд присяжных и здесь является исключением. Именно эта ответственность вынуждает судью «отточить» собственную правовую позицию по делу в ходе судебного следствия, обеспечив её необходимой и достаточной совокупностью доказательств. Эта же ответственность определяет содержание напутственного слова и вопросного листа, от которых во многом зависит и содержание вердикта.
Л.М. Карнозова, характеризуя особенности возрождения суда присяжных в современной России, называет его «судом профессионалов» в том смысле, что именно от деятельности профессиональных юристов зависит качество этого суда». С этим нельзя не согласиться, ведь сам факт обращения к непрофессионалам с разъяснением правовых понятий вынуждает всех профессионалов — не только судью, но и прокуроров, и защитников3, добиться такого уровня обоснованности своих правовых позиций, при котором они могли бы стать доступными пониманию непрофессионала.
Третьим следствием наличия самостоятельных властных полномочий у непрофессиональной коллегии присяжных можно считать то, что именно этот суд является самым эффективным средством преодоления корпоративной замкнутости судебной системы и всего, что с нею связано.
Глава 2. порядок отбора присяжных заседателей, их права и обязанности.
В соответствии с законом присяжным заседателем может стать любой достигший 25 лет, несудимый, дееспособный гражданин из перечисленных регионов россии. Из списков кандидатов в присяжные заседатели исключаются по их заявлению сотрудники правоохранительных органов, судьи, военнослужащие, священнослужители, руководители органов государственной власти и их заместители, а также лица, не владеющие языком судопроизводства, люди старше 70 лет, инвалиды либо лица, имеющие физические или психические недостатки, мешающие им понять, что происходит в зале суда. Для всех остальных участие в процессах в качестве присяжного заседателя в течение 10 календарных дней в году — гражданская обязанность.
Списки потенциальных присяжных заседателей составляет областная (краевая) администрация. после довольно сложной процедуры отбора (на заключительном этапе обвинение и защита вправе без указания причин отвести четырех кандидатов, что требует от прокурора и адвоката знания основ психологии) формируется коллегия присяжных заседателей из двенадцати основных и двух запасных. Запасные присяжные на протяжении всего процесса участвуют в рассмотрении дела и готовы заменить основного присяжного, если тот по какой-то причине выбывает.
Формирование скамьи присяжных заседателей – сложная процедура, включающая в себя как организационные (составление списков присяжных заседателей, приглашение их в судебное заседание), так и процессуальные меры (выявление судьей объективности и непредвзятости при рассмотрении данного дела у приглашенных в суд присяжных заседателей, заявлении присяжными самоотводов, использование сторонами права на мотивированный и безмотивный отвод присяжных заседателей). В результате остаются 12 основных и два запасных присяжных заседателя. По предложению председательствующего они принимают присягу следующего содержания: «Клянусь исполнять свои обязанности честно и беспристрастно, принимать во внимание все рассмотренные в суде доказательства, доводы, обстоятельства дела и ничего, кроме них, разрешать дело по своему внутреннему убеждению и совести, как подобает свободному гражданину и справедливому человеку» (ч.1 ст. 443 УПК).[3]
Клятва конечно это очень хорошо, но страшно видеть, когда присяжные приходят в процесс в пьяном виде. Или с синяком под глазом. или в таком виде, который свидетельствует, что ночевал он не дома, а где то . . . Сегодня мы сталкиваемся с такими фактами. Почему? Списки присяжных заседателей формируются очень формально. И не судьями, а губернаторами краев, администрациями и т.д. Так вот, до тех пор, пока на этой стадии не поставят препятствия для проникновения в правосудие людей, которые вообще не должны присутствовать в суде, до тех пор мы будем иметь несправедливые вердикты.
В идеале суд присяжных – уменьшенная модель общества. В присяжные заседатели граждане попадают на основе случайной выборки, независимо от социального статуса, национальной принадлежности, пола, образования. Законодатель заботится о том, чтобы в присяжные заседатели попадали те граждане, которым можно доверить выполнение этой обязанности. Отсюда требования гражданской зрелости (25-летний возраст), дееспособности, отсутствия судимости. Препятствиями к участию в суде в качестве присяжного заседателя могут служить неправильное восприятие происходящего в ходе судебного разбирательства (лица, не владеющие языком, на котором ведется судопроизводство, немые, слепые и глухие), состояние здоровья (инвалидность, возраст выше 60 лет), профессиональный долг (врачи, учителя, пилоты авиалиний), другие основания, перечень которых в законе не является исчерпывающим и которые судья признает уважительными (ст. 80 Закона РСФСР «О судоустройстве РСФСР»).
На деле же все обстоит «немного» иначе. Судья краевого суда Карпенко Надежда Анатольевна заявляет, что если к ней в процесс из 250 или 300 вызванных пришло 50 человек, из них она просто никого не может выбрать, потому что видит списки и заполненные анкеты. видит, здесь разве что человек 5 действительно смогут работать, и тогда будет справедливый вердикт. Не обвинительный или оправдательный, а справедливый. А судья должен оставить не только этих пятерых, а должен оставить, как минимум, двадцать, чтобы жребий был.[4]
В итоге мы имеем ситуацию: женщины – присяжные рыдают, когда подсудимый, убивший трех человек, бьет себя кулаком в грудь: «Да что вы, посмотрит, какой я хороший! Какой я красивый! Разве я мог?!» Он рыдает, присяжные рыдают рядом. И все, они уходят в совещательную комнату. Что дальше? Ну хорошо, если прокурор умный, грамотный. Ведь хоть и звучат упреки в адрес председательствующего, но судьи в суде присяжных жестко связаны рамками уголовно-процессуального закона. никоим образом судья не имеет право, во всяком случае формально, показать свое отношение к делу. И очень важно, как ведет себя прокурор. Если он сумеет эмоционально, четко, даже при том минимальном перечне доказательств, которые у него есть, убедить присяжных, что да, этот человек виновен, то – конечно, при наличии доказательств виновности – скорее выносится правильный вердикт. А когда нет такого обвинителя, когда адвокат – опять-таки, имеется в виду ситуация, когда имеются доказательства виновности – более красноречиво убеждает присяжных, что человек невиновен, выносится совсем другой вердикт.
На мой взгляд, самое большое впечатление на присяжных производят потерпевшие: конкретные люди, которым причинено горе. И если в процессе есть потерпевший, и присяжные видят, как он переживает, плачет – это очень важно. Потому что, присяжные понимают, что государственный обвинитель просто выполняет свою работу, как бы хорошо он ее не делал, а вот если нет потерпевшего или потерпевший сам сомневается, его ли родственника это труп – такие случаи тоже бывают – то, конечно, судьба вердикта в таком случае очень сомнительна.
Хочу обратить внимание на то обстоятельство, что в законе о суде присяжных не совсем понятен один момент. Оправдательный вердикт, абсолютно обязателен для председательствующего, тут же освобождается подсудимый из-под стражи. А с обвинительным вердиктом председательствующий может и не согласится. Но мне не совсем ясно, почему закон не дал такой же возможности не согласиться с оправдательным вердиктом.
Чем лучше буде обеспечена соответствующими администрациями в контакте с судами организационная стадия формирования скамьи присяжных заседателей, тем легче будет судье в ходе судебной процедуры. К тому же многие основания для самоотводов, заявляемых присяжными заседателями, нуждаются в подтверждении соответствующими документами, в предварительной проверке, что входе судебной процедуры осуществить невозможно. Следует максимально использовать возможности органов исполнительной власти и местного самоуправления при составлении списков присяжных заседателей, чтобы в ни вносились лица, имеющие и право, и возможность участвовать в судебном разбирательстве в качестве присяжных заседателей.[5]
Глава 3. проблемы и перспективы развития суда присяжных.
В настоящее время анализ литературы и судебной практики позволяет определилить два основных направления совершенствования деятельности судов присяжных в россии:
1) общее повышение качества профессиональной юридической деятель, предшествующей суду присяжных и сопровождающей его: предварительного расследования, формирования и поддержания государственного обвинения, формирования позиции защиты и участия защитника в исследовании обстоятельств дела;
2) максимальное использование особых социально-психологические механизмов, объединяющих двенадцать случайно отобранных людей в коллегию, принимающую самостоятельное и ответственное решение.
Говоря об особых социально-психологических механизмах, действующих в суде присяжных, необходимо подчеркнуть, что они действуют только в «традиционной», классической (а точнее — единственно возможной) модели суда присяжных: с параллельной работой двух коллегии. То же самое можно сказать о таком социально-психологическом факторе, как случайность состава малой группы. Случайность состава любой другой малой группы — фактор негативный, часто дезорганизующий её деятельность. Развитие любой малой группы, как правило, предполагает компенсацию случайности состава за счёт повышения степени её сплоченности, а также за счёт вывода из состава группы отдельных её членов. В коллегии присяжных — всё наоборот — случайность её состава специально обеспечивается благодаря «методу случайной выборки (ст.434 УПК РСФСР), жеребьёвке (ст.438 УПК РСФСР), безмотивному отводу присяжных по инициативе участвующих в деле лиц (ст.439 УПК РСФСР). Здесь случайность состава группы — это фактор не просто позитивный, а объективно необходимый, имманентный самой идее суда присяжных, среди которых должны оказаться «двенадцать не связанных между собою лиц1″ и непременно представители разных слоев общества. В.В.Мельник с привлечением богатого исторического материала убедительно доказывает, что разнородность личного состава коллегии присяжных заседателей способствует активизации коллективного мышления и привлечению к нему знаний многих людей о разных сторонах жизни, в том числе и тех, которые профессиональному судье неведомы.
Для большинства малых социальных групп характерна проблема сочетания формального и неформального лидерства, которая при совпадении формального и неформального лидера в одном лице либо вовсе не возникает, либо решается безболезненно и с пользой для групповой деятель (например, возможные претенденты на лидерство признают Авторитет неформального лидера и образуют вместе с ним «костяк» группы, обеспечивающий её эффективную деятельность), а при несовпадении эта проблема может породить немалые трудности в групповой деятель, создать конфликтные ситуации. Коллегия присяжных и здесь весьма специфична. Она имеет формального руководителя -старшину присяжных заседателей — и, в то же время, остаётся без лидера в традиционном социально-психологическом понимании, то есть без такого члена группы, который силой своего авторитета способен поставить точку в любом споре, настояв на решении, которое ему кажется оптимальным. Для любого другого коллектива отсутствие лидера — это беда, опасность анархии и произвола, для скамьи присяжных — это благо, ибо борьба за Лидерство здесь лишена всякого смысла. Старшина присяжных заседателей выбирается из их числа и выполняет некоторые организационные функции: руководит ходом совещаний, обращается к председательствующему по поручению присяжных, оформляет результаты совещаний (ч.3 ст.442 УПК РСФСР). Все эти полномочия — сугубо формальные, технические, их реализация не требует каких-то особых «лидерских» качеств, что, впрочем, отнюдь не умаляет важности фигуры старшины присяжных для правильной организации работы их коллегии.
В контексте проблемы лидерства имеет смысл вернуться к основному недостатку суда шеффенов. Их пассивность в процессе во многом определяется тем, что неформальный лидер в такой коллегии предопределён формальными предписаниями: это — профессиональный судья, при том, что закон будто бы это лидерство вообще исключил (ч.4 ст. 15 УПК РСФСР — правило о равенстве прав всех участников коллегии, ч.2 ст.306 УПК РСФСР — правило о принятии решения большинством голосов и о том, что последним подаёт голос судья-профессионал, ст.307 УПК РСФСР — правило об особом мнении любого из членов судейской коллегии). Лидерство судьи-непрофессионала, как, впрочем и его реальное равенство с профессионалом, здесь вообще исключается, во-первых, потому, что он непрофессионал, а во-вторых, потому, что он не несёт никакой юридической ответственности за дело в отличие от председательствующего, входящем в эту же коллегию. Сам факт объединения в одну коллегию представителей столь разных «весовых категорий» способствует пассивности шеффенов. Но эта же проблема характерна и для профессиональных судейских коллегий, в которых уголовные дела поделены на «свои» и «чужие» между председательствующим и заседателями.
Рассмотрим отдельные нормы закона, регламентирующие деятельность суда присяжных, с учетом тех особых социально-психологических условий, в которых она протекает.
В соответствии с ч.1 ст.441 УПК РСФСР «государственный обвинитель, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, подсудимый и его защитник вправе до приведения присяжных заседателей к присяге заявить, что вследствие особенностей рассматриваемого дела этот состав коллегии присяжных заседателей в целом может оказаться неспособным вынести объективный вердикт». Необходимость в предоставлении сторонам права заявить отвод всему составу скамьи присяжных в силу его тенденциозности очевидна. Однако заметим, что такой отвод возможен только до приведения присяжных к присяге. Юридически это вполне оправдано: с момента приведения к присяге присяжный заседатель обретает то качество, ради которого он оказался в суде (недаром слово «присяжный» происходит от слова «присяга»), с этого момента начинается самое главное и трудоёмкое — исследование доказательств, возобновить которое в случае замены всего состава присяжных представляет значительную организационную трудность, да и вся процедура отбора присяжных, предшествовавшая присяге, в этом случае должна быть повторена. Но с социально-психологических позиций проблема тенденциозности скамьи присяжных выглядит несколько иначе: тенденциозность группового сознания (являясь одним из возможных следствий социальной идентичности) обычно формируется в процессе совместной деятель, а никак не до её начала. Возникает вопрос: как поступить в том случае, если обвиняемый или обвинитель, потерпевший или защитник в самом ходе судебного следствия обнаружат тенденциозность в поведении присяжных (по закон
отчасти возникшую при этом проблему можно решить с помощью ч.2 ст.445, согласно которой «любой присяжный заседатель может быть отстранен председательствующим от дальнейшего участия в деле в случае, когда у него возникнут основания полагать, что этот присяжный заседатель утратил объективность, необходимую для разрешения дела в соответствии с законом, в результате оказанного на него незаконного воздействия». однако речь здесь, как видим, идёт только об одном присяжном заседателе, отстранение которого может проблемы тенденциозности коллегии и не решить, особенно в тех случаях, когда к мнению такого присяжного в коллегии относились с уважением1. К тому же нельзя не заметить, что из процесса отстранения необъективного присяжного заседателя без достаточных, на наш взгляд, оснований, исключены стороны, мнение которых, исходя из прямого веления закона, при решении этого вопроса не выслушиваются и не учитываются (в отличие от разрешения отвода тенденциозной коллегии присяжных — ст.441 УПК РСФСР). Такой подход законодателя представляется не вполне логичным ещё и потому, что отвод профессиональному судье (или народному заседателю) может быть согласно ч.2 ст.61 УПК РСФСР заявлен как до начала судебного следствия, так и позднее «в случаях, когда основание для него сделалось известным лицу, заявляющему отвод, после начала судебного следствия». Присяжные заседатели — это те же судьи, принимающие, в отличие от народных заседателей, самостоятельное решение по делу, поэтому, думается, что положения, аналогичные указанным в ч.2 ст.61 УПК РСФСР, вполне могут быть распространены как на отдельного присяжного заседателя, так и на всю их коллегию в целом. Опасность возникновения при этом неоправданных организационных и технических трудностей не стоит преувеличивать: отвод судье (в смысле ст.61 УПК РСФСР) и отвод тенденциозной коллегии присяжных (в смысле ст.441 УПК РСФСР) должны быть мотивированными, в отличие от безмотивного отвода присяжных при формиро- вании их коллегии (ст.439 УПК РСФСР), а это, с одной стороны, обязывает лицо, заявившее отвод, обосновать его, а с другой стороны, даёт председательствующему право выяснять, насколько мотивы отвода серьёзны, с учётом мнения противной стороны. Во всяком случае, Издержки от необъективности скамьи присяжных, будут несравнимо большими, нежели процессуальные и организационные издержки, связанные с отводами присяжных заседателей. С точки зрения социально-психологической теории представляет интерес и ещё одно положение закона (ч.2 ст.453 УПК РСФСР): «Присяжные заседатели при обсуждении поставленных перед ними вопросов должны стремиться к принятию единодушных решений. В тех случаях, когда коллегия присяжных заседателей в течение трех часов после удаления в совещательную комнату не пришла к единодушному решению по поставленным перед ней вопросам, присяжные заседатели могут приступить к формулированию в вопросном листе ответов, принятых большинством голосов в результате проведенного голосования». С юридической точки зрения такая постановка вопроса так же, как и в предыдущем случае, представляется вполне приемлемой: единодушное решение скамьи присяжных — это всегда однозначно толкуемый вердикт, дающий основание для постановления столь же однозначно толкуемого приговора. Однако положения социальной психологии заставляют задуматься над тем, что же в реальности может стоять за «стремлением к принятию единодушных решений», за этим «единодушием» как результатом общего «стремления«. Известно, за «единодушием», так же, как и за групповой тенденциозностью, могут стоять факторы, прямо не связанные ни с исследованными обстоятельствами уголовного дела, ни с уголовным процессом вообще: конформизм, диктат со стороны более сильных личностей или их непререкаемый авторитет, принимаемый без дополнительных обоснований, групповой эгоизм, коллективистское самоопределение личности и т.д.1 Все эти факторы действуют в любой малой группе, исключить их действие в коллегии присяжных нет никаких оснований. В.В.Мельник, ссылаясь на данные социально-психологической науки, полагает, что в гетерогенных малых группах (к числу которых относится скамья присяжных) опасность конформизма существенно ниже, чем в однородных. Заметим, что применительно к другим коллективам единодушие в принятии решений, как правило, оценивается положительно, поскольку единодушие — это всегда бесконфликтность, беспроблемное руководство коллективом. Однако известно и другое: далеко не всегда единодушие, позитивно влияющее на социально-психологический климат внутри малой группы, может столь же позитивно сказываться на выполнении коллективом его социально значимой функции. Нельзя в связи с этим забывать, что Суд присяжных — это «средство разрешения нестандартных ситуаций, где из-за тяжести возможных последствий опаснее погрешить против истины, нежели против абстрактного веления правовой нормы1″. Есть ли гарантия, что «стремление к принятию единодушных решений» всегда будет отвечать интересам правосудия, совести и суда присяжных таких гарантий не даёт. О том, как может быть интерпретировано «стремление к единодушию» непрофессиональными судьями — присяжными заседателями, даёт только получить от каждого чёткий ответ на вопросы, но и постараться, чтобы ответы были одинаковыми. Если же это не удастся, то вы не сможете выйти из комнаты раньше, чем через три часа. Работайте, договаривайтесь2″. Даже с учётом авторского контекста, в котором речь идет о недопустимости жёсткого прессинга в отношении отдельных присяжных, о необязательности единодушия и т.д.3, нельзя не уловить главного смысла этой рекомендации: «будьте единодушны, договаривайтесь, тогда скорее освободитесь». Едва ли можно предъявить какие-то претензии психологу по поводу несколько упрощенного подхода к отправлению правосудия, поскольку Представляется, что анализируемое положение закона ч 2 ст. 435 УПК РСФСР создаёт почву для смещения групповых ценностей и интересов в коллегии присяжных. Во всяком случае, далеко не всегда совпадут стремление присяжных к вынесению справедливого вердикта с их же стремлением скорее закончить изрядно утомившую работу и отправиться отдыхать. Как здесь не вспомнить, что именно усталость присяжных продиктовала в значительной степени вынесение ими обвинительного вердикта по делу Катюши Масловой из романа Л.Н.Толстого «Воскресение» и сыграла в жизни подсудимой роковую роль. Групповой интерес, связанный с возможностью предстоящего отдыха, имеет достаточно шансов для того, чтобы возобладать над другим групповым интересом — справедливо решить человеческую судьбу, тем более, что реализация этого другого интереса может потребовать не только трёхчасового сидения, но и обращения к председательствующему с просьбой о возобновлении судебного следствия, об уточнении формулировок вопросного листа или за дополнительными разъяснениями (ст.455 УПК РСФСР), то есть новых усилий. Насколько серьёзны высказанные опасения — покажет время, однако уже сейчас, на этапе всеобщего осознания того, что суд присяжных в России сам по себе «судом совести» не станет, важно понять, что главные резервы суда присяжных и главные его «подводные камни» заложены именно в процессе обсуждения вопросного листа в совещательной комнате, проблем которого исследователи практически не касаются. С одной стороны, такое положение вполне объяснимо: выработка вердикта под покровом тайны — обязательное условие деятельности суда присяжных, предметно исследовать этот процесс — значит вторгаться в его «святая святых». С другой стороны, не изучать того, что происходит в совещательных комнатах российских судов, — значит упускать из виду важнейшую часть проблемы. Ранее на примере института народных заседателей в бывших социалистических странах было показано, насколько эти исследования необходимы. В первом проекте УПК РФ, разработанных Министерством юстиции России в 1995 году, было сформулировано положение о том, что «присяжные заседатели при обсуждении поставленных перед ними вопросов должны стремиться к принятию единогласных решений» (ч.1 ст.378)1. В таком же виде это положение попало и в более поздние варианты проекта. Термин «единогласные» более предпочтителен для юридического документа, нежели термин «единодушные», поскольку отражает одинаковость мнений, выраженных в поданных голосах, а вовсе не эфемерное «единство душ». однако процесс стремления к «единогласию», сопровождающийся действием рассмотренных выше социально-психологических механизмов, вновь остаётся загадкой, которую законодатель не разрешает. Полагаем, что в таком указании нет необходимости, и законодателю предстоит выбрать, принимаются ли решения присяжными большинством голосов (как в действующем УПК РСФСР — ст.ст.453, 454), либо по американской модели — только единогласно, поскольку законодательство США считает, «что у жюри в целом остались разумные сомнения в виновности подсудимого, и решение не может быть принято2». И в том и в другом подходе есть рациональное зерно, позволяющее использовать и то и другое, исходя из принципов российского уголовного процесса, и прежде всего — из принципа презумпции невиновности. проблему, на наш взгляд, можно было бы решить так: обвинительный вердикт присяжных может быть принят только единогласно, а оправдательный — большинством голосов. Ранее (в 1997 году) И.Л.Петрухин высказывал обоснованное предложение о том, чтобы смертная казнь могла быть назначена только при единогласном обвинительном вердикте присяжных. Заключение. Резюмируя сказанное, можно сделать следующие выводы. 1. Особое место суда присяжных в системе сочетания единоличных и коллегиальных начал в отправлении правосудия по уголовным делам определяется его потенциальной способностью оказывать влияние на всю систему правосудия, повышая качество всей юрисдикционной деятельности и дающая обвиняемому возможность в предусмотренных законом случаях апеллировать к независимой коллегии непрофессиональных судей. 2. Распределение судебной власти между двумя независимыми друг от друга её субъектами позволяет персонифицировать ответственность профессионального судьи за Законность рассмотрения дела, исключив при этом опасность единоличного произвола с его стороны. 3. Суд присяжных способствует преодолению корпоративной замкнутости судебной власти, изменению отношения судей к непрофессиональному элементу в правосудии не только в самом суде присяжных, но и в иных правовых формах. 4. совершенствование нормативной регламентации деятельности суда присяжных должно быть сориентировано на исключение тенденциозности коллегии присяжных и возможных внутренних влияний на свободу волеизъявления каждым из них. Главными направлениями такого совершенствования являются: введение дополнительных оснований для отводов присяжных, возможность их отводов на любом этапе рассмотрения дела до окончания судебного следствия, дифференциация в законе вердиктов на принимаемые большинством голосов и принимаемые единогласно. Судебная реформа продвигается, тут двух мнений быть не может. Но движется она по непроторенному пути, что влечет за собой и немало проблем. Надо постоянно помнить, что реформа не самоцель, она проводится в интересах как государства, так и каждого гражданина. Споры о суде присяжных не только не смолкают, но и приобретают иное звучание после вступления в действие нового УПК и в свете реализации государственной политики по борьбе с организованной преступностью в россии. Несмотря на то, что возможность осуществления правосудия в суде присяжных установлена в Конституции РФ, нельзя считать положения Основного Закона раз и навсегда данными и не подлежащими какой-либо коррекции. Список литературы Комментарий к Уголовно – процессуальному кодексу российской Федерации. / Под общ. ред. В. В. Мозякова. – М.: «Издательство «Экзамен XXI»», 2002. – 864 с. концепция судебной реформы в Российской Федерации. С.А.Пашин. Москва. 1992. с.81. Из истории суда присяжных в России. А.М.Ларин. Москва.1995. с. 7,9 – 10. Суд присяжных. Пять лет спустя. Дискуссии. Под ред. Л.М. Карнозовой. Москва. 1999. С. 15 – 16. российский суд присяжных. М. В. Немытина. Москва. 1995. С. 35. И.Овсянников. Основания оправдания в суде присяжных // Российская юстиция. № 7. 1999. С. 10. М.Немытина. Суд присяжных в России // Советская юстиция. № 21/22. 1992. С. 21 – 22. В.В.Мельник. Суд присяжных в России: ретроспектива и день сегодняшний // журнал российского права. № 5/6. 1999. С. 35, 40. А.П.Шурыгин. Защита в судопроизводстве с участием коллегии присяжных заседателей // В кн.: защитник в суде присяжных. Москва. 1997. С. 105. И.Овсянников, А.Галкин. Одни ругают Суд присяжных, другие – прокурора // Российская юстиция. № 3. 1999. С. 7 – 8. Н. Г. Янова. Суд присяжных и государственный обвинитель // Социологические исследования. № 5. 1998. С. 85. С.В. Боботов, Н.Ф.Чистяков. Суд присяжных: история и современность. Москва. 1992. С.37. И. Гамаюнов. 12 независимых // Смена. № 6. 1999. С. 39. [1] [2] [3] [4] [5]
См.: Прокурор в суде присяжных. Методическое пособие. / Отв. ред. Воскресенский М. М., 1995. С.6.
Пашин С.А. Судебная реформа в россии. М.1999
М. В. Немытина. Российский суд присяжных. Москва. 1995. С. 35.
Суд присяжных. Пять лет спустя. Дискуссии. Под ред. Л. М. Карнозовой. Москва. 1999. С. 15 – 16.
российский суд присяжных. М. В. Немытина. Москва. 1995. С. 36-37.Учебная работа. Реферат: Суд присяжных