в современном праве
Исаев Сергей Александрович, россия, Свердловская обл., Первоуральск
В соответствии со ст. 2 Конституции российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства.
Также государство гарантирует своим гражданам Право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53 Конституции РФ).
В развитие указанного конституционного предписания в современном уголовно-процессуальным законодательстве появился институт реабилитации.
В настоящее время вопросы реабилитации лиц, незаконно подвергнутых уголовному преследованию, кроме УПК РФ регулируются нормативными актами бывшего СССР, а именно Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей».
В данной статье я поведу речь об особенностях работы адвоката в качестве представителя реабилитируемого лица, под которым в ст. 133 УПК РФ понимается: 1) подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор; 2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; 3) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2, 5 и 6 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 4 — 6 части первой статьи 27 настоящего Кодекса; 4) осужденный — в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса; 5) лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, — в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры (далее в статье будет упоминаться общий термин – реабилитированный).
надо сказать, что в теории и тем более в практике возник спор, касающийся вопроса права на реабилитацию в порядке главы 18 УПК РФ лиц, в отношении которых вынесены процессуальные решения о частичном прекращении уголовного преследования по реабилитирующим основаниям, об оправдании в части вмененных им органами следствия преступлений (в научной литературе встречается такое понятие как «частичная реабилитация»). Существует точка зрения, что, поскольку лицо было оправдано частично, а в остальной части было признано виновным и ему было назначено наказание, то признавать за ним Право на реабилитацию нельзя. Однако такая точка зрения является ошибочной, поскольку само по себе признание права на реабилитацию еще не означает признание всех претензий лица частично оправданного. В этой связи можно привести правовую позицию Конституционного суда РФ, изложенную им в определении от 18.07.2006г. № 279-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Рысевой Нины Николаевны на нарушение ее конституционных прав статьёй 133 Уголовно-процессуального кодекса российской Федерации». Конституционный Суд РФ указал, что ни в данной статье, ни в других законодательных нормах, регламентирующих возмещение ущерба, причиненного гражданину незаконным уголовным преследованием, не содержится положений, исключающих возможность возмещения вреда лицу, в отношении которого было вынесено постановление (определение) о прекращении уголовного преследования по реабилитирующему основанию, по той лишь причине, что одновременно в другой части обвинения это лицо было признано виновным в совершении преступления либо уголовное преследование в отношении него было прекращено по основанию, не указанному в пунктах 2 и 3 части второй статьи 133 УПК Российской Федерации, — в таких ситуациях с учетом обстоятельств конкретного уголовного дела и в соответствии с принципами справедливости и приоритета прав и свобод человека и гражданина суд вправе принять решение о частичном возмещении реабилитированному лицу вреда, если таковой был причинен в результате уголовного преследования по обвинению, не нашедшему подтверждения в ходе судебного разбирательства. Таким образом, считаю, что спор о праве лиц, в отношении которых уголовное преследование прекращено или в отношении них вынесены оправдательные приговоры в части вмененного им обвинения, разрешен в пользу указанных лиц. Отказать в принятии искового заявления в порядке реабилитации компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности основываясь только на том основании, что судом, к примеру, постановлен оправдательный приговор только в части имевшегося обвинения, суд не вправе.
однако в практике судов и по сей день имеются случаи отказа в удовлетворении исковых требований лиц, в отношении которых уголовное преследование было частично прекращено по реабилитирующим основаниям.
Так определением судебной коллегии по гражданским делам Ульяновского областного суда от 29.04.2008г. (опубликован на сайте Ульяновского облсуда 08.05.2008г. № 10264) оставлено без изменения решение Тереньгульского районного суда по иску П. к ОВД муниципального образования «Тереньгульский район», Минфину РФ, согласно которому в удовлетворении исковых требований П. о компенсации морального вреда, связанного с частичным прекращением уголовного преследования отказано. Из материалов дела следовало, что 15.09.2005г. П. было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 222, ч. 1 ст. 223, ст. 119, ч. 1 ст. 116 УК РФ. Уголовное дело было направлено в суд. В судебном заседании представитель государственного обвинения отказался от обвинения П***. по ч. 1 ст. 222 и ч. 1 ст. 223 УК РФ. Постановлением Тереньгульского районного суда от 09.11.2005г. уголовное преследование в отношении П *** по указанным статьям прекращено по ч. 7 ст. 246, ст. 254 УПК РФ.
Как указала коллегия согласно ст. 133 УПК РФ право на реабилитацию возникает у подсудимого в случае, если в отношении него вынесен оправдательный приговор или когда в отношении него уголовное преследование прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения.
Далее коллегия указала, что оснований для применения ст.ст. 1070, 1100 ГК РФ не имелось в связи с этим решение суда законно и обосновано.
В свое практике я осуществлял представительство двух реабилитируемых, которые были незаконно привлечены в разное время следственными органами к уголовной ответственности. Одно из дел в отношении С-ва было прекращено по реабилитирующим основаниям следователем, второе в отношении Б-ой закончилось оправданием последней. Полагаю, что сразу же нужно указать коротко фабулы этих дел, для того чтобы потом не возвращаться к этому.
В первом случае С-в, молодой человек, 20 лет (на момент происходящих событий), приехавший в гости к своим родным в г. Екатеринбург, в вечернее время, прогуливаясь по одной из улиц города, был остановлен нарядом милиции и препровожден в отдел милиции, где он был тут же опознан потерпевшей по уголовному делу о разбойном нападении на последнюю. далее последовал его допрос в качестве подозреваемого, а затем избрание меры пресечения в виде заключения под стражу, а потом предъявлением обвинения. В течение двух месяцев С-в содержался в условиях СИЗО г. Екатеринбурга. Судом срок содержания под стражей С-ва продлевался по инициативе следователя. таким образом С-в под стражей находился чуть более двух месяцев, пока следователь не прекратил в отношении него уголовное преследование, т.к. был установлен и изобличен истинный виновник в нападении на потерпевшую по делу.
второе дело в отношении Б-ой, которая привлекалась к уголовной ответственности по ч. 3 ст. 327 УК РФ (данное дело уже было освещено мною на страницах газеты ранее). Особенностью дела было следующее: во-первых, расследование, рассмотрение дела судом (первой и апелляционной, кассационной инстанций) продолжалось почти два года, а именно 629 дней, т.е. со дня возбуждения дела 28.08.2008г. по 19.05.2010г. (день вынесения определения кассационной инстанцией), во-вторых, за то время, пока длилось разбирательство, Б-ая забеременела (как, наверное, не странно это звучит, но и такое бывает). почти в конце разбирательства дела она родила дочь. однако, не успев обрадоваться данному событию, Б-ая испытала новый удар, поскольку начались новые проблемы, ребенок у Б-ой родился с врожденным заболеванием.
Дела о компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности по большому счету не отличаются от других аналогичных дел, думаю каждый из практикующих юристов участвовал по ним и неоднократно.
Мне хотелось бы остановиться на возникающих трудностях по таким делам на примерах из своей практики.
первое, что нужно определить при подготовке искового заявления- будущий ответчик по делу. очень часто, судя по опубликованным обзорам судебной практики по данной категории дел, иски предъявляются к ненадлежащим субъектам. Так, например, в опубликованной практике встречал иски в порядке главы 18 УПК РФ о компенсации морального вреда к прокуратуре субъекта РФ, МВД РФ и т.д., что естественно вело либо к возвращению исковых заявлений, либо к отказу в удовлетворении иска, но чаще суды осуществляют замену ненадлежащего ответчика, привлекая Минфин РФ в качестве ответчика, а прокуратуру и МВД (чаще всего субъекта РФ) в качестве третьих лиц. Прокуратуру, полагаю, привлекают к участию в деле в порядке главы 18 УПК РФ, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 136 УПК РФ на прокурора возложена обязанность от имени государства принести официальное извинение реабилитированному. Данная позиция не является бесспорной, по моему мнению, поскольку в иске о компенсации морального вреда в порядке ст. 136 УПК РФ предметом являются материально- правовые претензии реабилитированного к государству в лице Минфина РФ, возложение же обязанности на прокурора исполнить его процессуальную обязанность — принести официальное извинение является предметом совершенно другого порядка и должно рассматриваться либо в порядке главы 25 ГПК РФ, как считают судьи Челябинского областного суда (судя по опубликованному обобщению практики применения судами Челябинской области уголовно-процессуального законодательства о реабилитации (глава 18 УПК РФ) или в порядке уголовного судопроизводства, как указала по конкретному гражданскому делу судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда (дело № 33-8383-2004), изменяя решение нижестоящего суда, удовлетворившего требование реабилитированного о возложении обязанности на прокурора района принести официальное извинение.
В соответствии со ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятель, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом. поэтому требования о взыскании компенсации морального вреда предъявляются к Министерству финансов Российской Федерации за счет казны российской Федерации. Резолютивная часть искового заявления может выглядеть, на мой взгляд, следующим образом: «Взыскать с Министерства финансов РФ за счет казны Российской Федерации в пользу Иванова Ивана Ивановича ХХХХХХХ рублей в возмещение компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности.».
Здесь же, полагаю, нужно затронуть немаловажную проблему компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности по делам частного обвинения. Как правило, по делам частного обвинения инициатором возбуждения дела, а также лицом, на котором лежит обязанность доказать виновность обвиняемого, является потерпевший, (здесь я не говорю об уголовных делах частного обвинения, возбужденных в порядке ч. 4 ст. 20 УПК РФ, поскольку уголовное преследование в данном случае осуществляется в общем порядке). В данном случае судебная практика также неоднозначна. Например, обобщение судебной практики Челябинского областного суда, упомянутое выше, показало, что у мировых судей нет единого подхода к вопросу о необходимости признания права на реабилитацию по делам частного обвинения. Не все судьи согласны с мнением, что по делам частного обвинения в случае оправдания или прекращения уголовного дела по реабилитирующим основаниям следует признавать за лицом, необоснованно привлекавшимся к уголовной ответственности, право на реабилитацию и разъяснять ему порядок обращения с требованиями о возмещении вреда. В названном обобщении приведено три случая опадания мировыми судьями по реабилитирующим основаниям трех лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности по делам частного обвинения. Двум лицам согласно резолютивной части приговоров указано о признании за ними права на реабилитацию, в одном из случаев Право на реабилитацию разъяснено не было. Как я указал выше, норма ст. 1070 ГК РФ предусматривает в качестве субъекта за незаконное привлечение к уголовной ответственности казну российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом казну субъекта российской Федерации, казну муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом, однако не предусматривает возможности возмещения вреда за счёт средств частного обвинителя независимо от вины последнего. На практике данное обстоятельство приводит к некоторому ущемлению прав реабилитированных.
Ясность в решение данной проблемы, на мой взгляд, отчасти вносит определение Конституционного суда РФ от 28.05.2009г. № 643-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Васева Андрея Михайловича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса российской Федерации», в котором суд указал, что реализация потерпевшим его процессуальных прав, хотя и по делам частного обвинения, не меняет публично-правовой сущности уголовной ответственности и не является основанием для постановки его в равные правовые условия с государством в части возмещения вреда в полном объеме и независимо от наличия его вины. вместе с тем тот факт, что оспариваемая заявителем норма уголовно-процессуального закона не содержит указания на возмещение вреда за счет средств частного обвинителя независимо от вины последнего, не может расцениваться как свидетельство отсутствия у государства обязанности содействовать реабилитированному лицу в защите его прав и законных интересов, затронутых необоснованным уголовным преследованием. такая защита может быть осуществлена путем принятия судом по заявлению этого лица решения о возмещении ему вреда в ином процессуальном порядке на основе норм гражданского права. Так, часть вторая статьи 136 УПК Российской Федерации прямо предусматривает, что иски о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства. При этом согласно статье 151 ГК российской Федерации суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации морального вреда, если гражданину такой вред (физические или нравственные страдания) причинен действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом. Еще раньше Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 20.12.1994г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» указал, что отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.
Таким образом, из сказанного можно сделать несколько выводов. Во-первых, у лица, которое было незаконно привлечено к уголовной ответственности по делу частного обвинения, имеется право на возмещение морального и материального вреда, причиненного ему незаконным уголовным преследованием, поскольку глава 18 УПК РФ не делает для данной категории дел каких либо исключений. Во-вторых, дела о взыскании компенсации морального вреда по данной категории дел имеют некоторые особенности, а именно: более широкий круг обстоятельств, входящих в предмет доказывания по делу, поскольку в данном случае будут подлежать применению общие нормы ГК РФ, касающиеся возмещения внедоговорного вреда.
Полагаю, нельзя обойти стороной вопрос о гражданско-правовой ответственности по указанной категории дел в порядке реабилитации, в случаях, когда потерпевшим является несовершеннолетний, а также недееспособный. УПК РФ предоставляет право законным представителям (родителям, опекунам) обратиться в защиту интересов указанных лиц к мировому судье с заявлением о возбуждении дела частного обвинения. Кто же будет являться в случае оправдания обвиняемого, ответчиком по такому делу?.. По моему мнению, в данном случае с учетом особенностей возбуждения уголовного дела, а также гражданско-правовых особенностей, имеющимся по таким делам, о которых речь шла выше, иск о взыскании компенсации морального вреда должен быть предъявлен как к самому непосредственному потерпевшему, так и к его законному представителю. Логика здесь полагаю, такова. С одной стороны, вред причинен (по мнению заявителя) лицу, неспособному в силу своего возраста или состояния здоровья, отстаивать свои права, именно нарушение его прав предполагаемым преступлением является отправной точкой уголовного преследования лица, поэтому логичнее было бы предположить, что именно он (несовершеннолетний, недееспособный) будет являться ответчиком по делу о взыскании компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности. С другой стороны, для начала уголовного преследования лица, виновного в совершении преступления в соответствии с УПК РФ обязательно наличие заявления потерпевшего или его законного представителя, потому, думаю, действия законного представителя по подаче заявления мировому судье в интересах несовершеннолетнего, также являются основанием для привлечения законного представителя к гражданско-правовой ответственности. на мой взгляд, в данном случае можно провести некоторую аналогию между следователем, дознавателем, принимающих решение о возбуждении уголовного дела и законным представителем, поскольку на всех них лежит обязанность принять все меры по установлению обстоятельств причинения вреда потерпевшему. Как на первых так и на вторых лежит обязанность доказать виновность лица, которое по их мнению причинило вред интересам потерпевшего.
Второй момент, на который следует обратить внимание при подаче искового заявления – подсудность дела.
Как уже было сказано выше, ответчиком по данной категории дел является федеральный исполнительный орган – Минфин РФ, который находится в г. Москве. некоторые коллеги, читающие данную статью сразу же наверное приведут норму ч. 6 ст. 29 ГПК РФ, согласно которой иски о восстановлении трудовых, пенсионных и жилищных прав, возврате имущества или его стоимости, связанные с возмещением убытков, причиненных гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, подписки о невыезде либо незаконным наложением административного наказания в виде ареста, могут предъявляться также в Суд по месту жительства истца. Однако если буквально толковать приведенную норму закона, то получается, что иски о компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, не могут рассматриваться по выбору истца и должны рассматриваться по правилам общей подсудности, т.е. по месту нахождения ответчика – в г. Москва. Считаю, что указанная норма не совсем корректно сформулирована законодателем, поскольку убытки, причиненные незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности не включают в себя моральный вред, это категория несколько другая, отличная от убытков, понятие которых дано в ст. 15 ГК РФ, в ней говорится, как известно, о расходах, которые лицо произвело или должно произвести для восстановления нарушенного права. далее нужно отметить, что Федеральное казначейство РФ, его управления по субъектам РФ и отделения в районах, городах структурно входят в состав Минфина РФ, должностные лица казначейства будут являться представителями ответчика в суде по иску. Также надо знать, что отделения не являются юридическими лицами, они действуют по доверенности от управления по субъекту РФ. поэтому то у меня по делу С-ва возникла проблема куда же подавать иск. С одной стороны иск должен быть подан в Суд по месту нахождения ответчика (ст. 28 ГПК РФ). далее возникает следующая проблема, в какой суд г. Москвы подать иск. Как известно, в г. Москве функционируют 33 федеральных районных судов, какой же из них распространяет свою юрисдикцию на адрес, по которому находится Минфин РФ- задача титаническая, т.к. чтобы изучить юрисдикцию всех судов в г. Москва уйдет не один день, а может и неделя. С другой стороны, даже если будет установлен Суд, то в силу большой отдаленности будет практически невозможно осуществлять представительство интересов С-ва в суде при рассмотрении дела. Финансовые, временные затраты будут неимоверно высокими в данном случае, учитывая, что у С-ва доходы не высоки, мне пришлось пойти на крайние меры. Я направил исковое заявление в один из районных судов г. Екатеринбурга, т.е. по месту нахождения управления федерального казначейства по Свердловской области. Конечно же, я понимал, что поступаю фактически вопреки ГПК РФ, однако дальнейшие события, произошедшие с делом, расставили всё по местам и проблема растворилась как бы сама собой. Но, однако, всё по порядку. Судья Ленинского районного суда г. Екатеринбурга, получив иск, сразу же своим определением вернул его С-ву в связи с неподсудностью дела данному суду. Я обжаловал данное определение в Свердловский областной Суд, судебная коллегию по гражданским делам, которого вынесла определение, которым оставила определение судьи первой инстанции в силе, указав следующее: «…… в тексте искового заявления С-в указал, что проживает в г. Туринске Свердловской области, в соответствии с ч. 6 ст. 29 ГПК РФ иски о восстановлении трудовых, пенсионных и жилищных прав, возврате стоимости имущества или его стоимости, связанные с возмещением убытков, причиненных гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности могут предъявляться в Суд по месту жительства истца; в силу данной нормы в ее взаимосвязи с положениями ст. 1070 ГК РФ, главы 18 УПК РФ С-в вправе предъявить иск о компенсации морального вреда, причиненного незаконным преследованием в суд по месту своего жительства.» таким образом, нам был открыт путь к предъявлению иска по месту жительства С-ва, т.е. в г. Туринске Свердловской области. Приобщив копию указанного определения областного суда к иску, мы подали его в Туринский районный Суд, судья которого его и рассмотрел в конечном итоге.
третья, одна из главных, основных и, пожалуй, самых сложных задач по делам данной категории – определение размера компенсации морального вреда.
При определении размера компенсации, необходимо, прежде всего, учитывать, что в соответствии со ст. 151 ГК РФ при определении размеров компенсации морального вреда Суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. В соответствии со ст. 1100 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. проблема возникает, когда необходимо «учитывать требования разумности и справедливости» в исковом заявлении при определении суммы компенсации причиненного вреда, который не имеет какого либо овеществленного значения. В какую же сумму оценить нравственные и физические страдания человека, побывавшего в орбите уголовно-процессуальной деятель наших отечественных правоохранительных органов, побывавшего некоторое время в условиях изоляции от общества (которые не назовешь человеческими)? К сожалению, закон (ГК РФ) в том виде, в котором он в настоящее время существует не дает даже намека на решение данной проблемы, отдавая этот сложнейший вопрос на откуп судебной практики, а в конечном счете на усмотрение судьи, рассматривающего конкретное дело. именно от судьи, у которого свои, сформировавшиеся взгляды на данную проблему, представления относительно разумности и справедливости зависит та сумма, которая будет взыскана в пользу реабилитированного. кроме того, думаю, нужно учитывать наличие так называемого «телефонного права», а также то, что позиция судьи за редким исключением формируется под влиянием судебной практики вышестоящего для него суда, а потому он не может приять решение, обязывающее Суд РФ в своем определении от 20.11.2003г. № 404-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Цапцина Юрия Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 1070 гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 33 Закона российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах» и частью третьей статьи 322 гражданского процессуального кодекса РСФСР» указал, что применяя правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод гражданина.
Задача адвоката, представляющего реабилитированного, состоит в том, чтобы не только указать конкретную сумму, которая по мнению его доверителя будет разумной и справедливой за причиненные последнему нравственные и физические страдания, вызванные незаконным привлечением к уголовной ответственности, но и ее обоснование и конечно же расчет взыскиваемой суммы, поскольку напомню, что дело будет рассматриваться по правилам гражданского судопроизводства.
В своей практике я использовал следующий прием расчета взыскиваемой суммы компенсации морального вреда. Как по первому делу, так и по второму из своей практики, я взяв за основу один минимальный размер оплаты труда, установленный ФЗ «О минимальном размере оплаты труда» на день предъявления иска в Суд 4 330 рублей произвел умножение на количество дней, в течение которых мой доверитель находился в статусе подозреваемого (обвиняемого, подсудимого). Так по делу С-ва сумма ко взысканию по иску согласно моим расчетам составила 259 800 рублей = 4 330 рублей Х 60 дней в течение которых он находился в условиях ИСЗО, по делу Б-ой сумма иска составила 2 723 570 рублей = 4 330 Х 629 дней, в течение которых длилось уголовное преследование, включая срок на кассационное рассмотрение дела в областном суде. Как видно из приведенных расчетов, я применил чисто арифметический подход к определению сумм. однако, в исковых заявлениях мною, а вернее моими доверителями С-вым и Б-ой соответственно обосновывались как размер сумм, подлежащих взысканию, так и степень физических и нравственных страданий.
Трудность также заключается в описании тех страданий, которые были причинены человеку в результате уголовного преследования, учесть индивидуальные особенности каждого из доверителей. Если в первом случае моральный вред был причинен молодому человеку 20 лет от роду, физически в целом здоровому, ранее не судимому и к уголовной ответственности не привлекавшемуся, то во втором случае речь шла о женщине 40 лет, ранее привлекавшейся к ответственности, являющейся инвалидом 2 группы по общему заболеванию. однако в первом случае в отношении С-ва органами следствия была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу и находился он там 60 суток, Б-ая же находилась во время следствия и суда на свободе.
Интересна в этой связи позиция Ульяновского областного суда по конкретному делу о компенсации морального вреда (опубликован на сайте Ульяновского облсуда от 17.12.2009г. №14201). Так, Е.*** обратился в Суд с иском о компенсации морального вреда в размере 12 000 000 рублей. В обоснование иска указал, что 04.02.2004г. он был задержан по подозрению в совершении преступления, а 06.02.2004г. судом было вынесено постановление об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу. 29.01.2005г. он был оправдан коллегией присяжных. За период содержания под стражей испытал сильные физические и нравственные страдания. Кроме того, у него ухудшилось состояние здоровья.
Решением Ленинского районного суда г. Ульяновска с Минфина РФ за счет казны РФ в пользу Е.**** взыскано 120 000 рублей.
В своей кассационной жалобе на решение суда Е.*** указал, что денежная компенсация не соответствует глубине и степени перенесенных им физических и нравственных страданий, которые он пережил, находясь под стражей.
Из материалов уголовного дела следует, что Е.*** органами следствия обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных статьями 105 ч. 2 п.п. «ж, з», ст. 162 ч. 4, п.п. «б.В», ст. 325 ч. 2 УК РФ.
Кассационная инстанция указала следующее: «Закон не устанавливает ни минимального, ни максимального размера компенсации морального вреда, стоимость человеческих страданий не высчитывается.»
Что же касается сумм взысканных в пользу моих доверителей по указанным делам, то в пользу С-ва суд взыскал 70 000 рублей при этом в решении указал, что решая вопрос о наличии и размере физических и нравственных страданий, Суд учел, что истец не представил суду доказательств причинения физических страданий, причиненных ему в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности и незаконного применения к нему меры пресечения в виде содержания под стражей. далее суд указал, что вместе с тем, нравственные страдания имели место.
Нужно заметить, что судья в решении даже не попыталась представить свой расчет суммы, которая по ее мнению подлежит взысканию. Это еще раз, на мой взгляд, говорит о том, что судьи в определении размеров компенсации морального вреда исходят только из своего внутреннего убеждения.
Во втором случае судья, рассматривавший гражданское дело подошел к вопросу о расчете суммы подлежащей взысканию с Минфина РФ за счет казны РФ более правильно, приведя в решении свой, отличающийся от расчета представленного нашей стороной в иске, в результате взыскал в пользу Б-ой 91 000 рублей.
последнее, что хотелось бы отметить – позиция представителей ответчика по делам указанной категории. Как по первому делу, так и по второму, в которых мне пришлось участвовать на стороне истца, представители Казначейства занимали одинаковую позицию – полное непризнание иска. На мои вопросы считают ли они, что действиями правоохранительных органов незаконно привлекавших моих доверителей к уголовной ответственности, последние понесли нравственные и физические страдания, ответ бы один— да понесли, но морального вреда не имеется, а также то, что суммы были очень завышены. Тогда я задавал им следующий вопрос— сколько же по их мнению следует взыскать в виде компенсации морального вреда с казны? Ответа я ни разу не получил.